Место на земле, или на серой треуголке

В 1993 году Ермек Шинарбаев снял «Место на серой треуголке», фильм о великой паузе, которая неожиданно-ожидаемо возникла в эпоху перестройки. Каждая сцена – это замкнутый во времени и пространстве эпизод из жизни, из которого/которой не может выбраться герой со всем своим поколением. Это похоже на поврежденную виниловую пластинку, на которой игла жизни, попадая на царапину, по кругу крутит один и тот же кусок реальности и пространства. Очередная быль об утраченном поколении, за что или за что-то другое в Локарно в 1993 году фильм был отмечен «Золотым леопардом» и призом жюри ФИПРЕССИ!


Чтобы не спойлерить для тех, кто не смотрел картины вот пара аннотаций. Первая с официального сайта казахского кинофонда: «На экране юноши и девушки бродят из переулка в переулок, из квартиры в квартиру, попадают в драки, в отделение милиции. Одновременно они читают чудные стихи, слушают прекрасную музыку и искренни в любви. У них тонкий вкус и чистая душа, но все равно, куда себя деть, куда?» 1.

Вторая с Mubi: «Film about a 20-year old poet in post-Soviet Kazakh capital spending his time with friends and lovers, floating in a drug-induced stupor and trying to pull back from uncertainty in his era.» 2.

 

Цепляет именно фраза о неуверенности, как символе эпохи. Я бы не упрощал, говоря, что «…предмет и тема – опыт самоопределения и взросления души – более чем актуальны. Герой выясняет отношения с девушкой, миром, самим собой3. Это гораздо больше, чем проблемы взросления и вписывания собственной личности во взрослый сложно-упрощенный мир, прагматичный и реалистичный. Я не читал сценарий и, хотя говорят, что фильм совсем не похож на сценарий 4, я думаю, что авторов волновали не проблемы социализации, досуга и воспитания, а если и волновали, то теперь, по прошествии четверти века меня, как зрителя и современника того времени, занимают теперь онтологические проблемы становления души и пребывания ее в жизни.

 

Молодой герой-поэт меняет девушек почти в каждом эпизоде, спит с ними и легко расстается, только с девушкой, которую он любит, не сближается. Нечто похожее происходит с персонажем Вильяма Дефо из фильма 1992 года «Дикий сердцем» Дэвида Линча. Видимо, это тоже паттерн эпохи, раскрывающий взаимоотношения между любящими людьми, когда любовь, уже после снятия всяких исторических, социальных, религиозных и пр. барьеров, единственная, кто продолжает сопротивляться инвазии небытия. Можно быть поэтом, гангстером, менять партнеров, отказываться от всякой ответственности, уходить в невидимые маргинальные потусторонние слои жизни, но любовь всегда будет жить в человека, маяком.

 

 

Но даже любовь не спасает героя-поэта от попытки суицида, он так утвердился в своей куколке, так закапсулировался, так зациклился на себе, отрицая любые проявления объективного мира, что даже любовь не смогла пробить многослойную раковину гомеостаза.

 

Герои фильма цитируют Ницше и говорят о мужестве жить, вспоминают Мисима и его отложенное на 30 лет харакири. Испуганные жизнью, отсутствием будущего, они курят план, пьют водку и вино, спят с нелюбимыми и часто дерутся в подворотнях с такими же неприкаянными, как и они. Нажав на паузу, они в таком режиме или состоянии будут существовать всю оставшуюся жизнь. Они заведут семьи, заработают или не заработают капиталы, состоятся, но никогда не найдут ответа на вопрос, в чем смысл жизни?

 

Эффект гомеостаза 5, о котором не знали герои фильма, но на который они надеялись не случился. Линейное время, в котором они существовали с той страной, в которой их угораздило родиться, закончилось, так и не подарив ни одного шанса, ни одной уловки на дальнейшее существование вне всякого смысла. Причем принцип гомеостаза распространяется на всех, от индивидов до больших обществ, групп, будь то социальные, возрастные и пр. группировки, абсолютно все пытаются просто сохранить равновесие, просто не упасть, просто протянуть данный отрезок времени, безо всякого понимания дня завтрашнего.

 

Режиссер Ермек Шинарбаев, ученик С. Герасимова, начинал в середине 80-х, с фильмов о войне, точнее военном детстве «Сестра моя, Люся» (1985), как и положено было советскому режиссеру в самом начале карьеры (получилась смесь германовских «Двадцать дней без войны» и губенковских «Подранок»), потом были фильмы-притчи на вечно-мутные и неразрешимые темы добра и зла, нравственности и пр. этики. Но к началу 90-х Ермек Шинарбаев, к счастью, расстался со своим постоянным и тяжеловесным автором сценариев Анатолием Кимом, который из-за своего поколенческого интереса и направленности в прошлое, завис в далеком прошлом послевоенного детства, или в лучшем случае, в тенденциях 70-х, с попытками того времени и общества скрыть под благовидными поисками советской морали коррозию идеологических лозунгов о лучшей жизни, как в материальном, так и в нравственном смыслах. С Никитой Джилкибаевым Ермек по его словам встретил на Мосфильме 6, которому на тот момент было чуть больше чем герою сценария «Место на серой треуголке», как и полагается быть хорошему автору по отношению к своему герою. Однако это было то самое поколение, рожденное в 70-е 20 столетия, им суждено было жить при коммунизме, в отельных квартирах и осваивать с космонавтов Леоновым территории Луны и окружные парсеки галактики, однако… Все вышло иначе. Новый автор Никита Джилкибаев и новый фильм попал в десятку, актуальности ему было не занимать. Помните, это замечательно с сайта mubi – «uncertainty». Невесомость, неопределенность, гомеостаз.

 

Режиссер Ермек Шинарбаев / Источник: np.kz

 

Еще раз, в задачке дано: молодые люди, юноши и девушки, рожденные где-то в начале 70-х прошлого века, пережили/переживают распад страны. Главная проблема для них сформулировать для себя смысл жизни, создать новую систему ценностей и координат, найти мужество жить дальше.

 

Жизнь или иллюзия жизни, существует в небольших группах тусовщиков, которые собираются в квартирах друг у друга, где смотрят пазолиниевские «Сало…», слушают божественный голос Каллас 7, которая с возрожденческой тоской возвещает о смерти модерна. Вне этих тихих точек, словно ничего нет, ни мира взрослых торговцев, ни мира миссионеров, только островки тусовок.

 

Здесь почти нет темы «периферия-центр», репрессивная метрополия и глухая провинция, все герои субъектны до боли, но сохраняется тема упадка материального мира, окружающего героев картины. Это и квартиры, и мебель, и машины и пр. атрибуты «счастливого» советского достатка. Все носит на себе печать упадка, энтропии и отсутствия какой-либо энергии. Каждый кран на кухне или в ванной, каждый стакан, кресло, светильник, облезлая обоина и стена с облупленной краской, треснутый телефон, мятое белье на веревках, все вызывает опасение и страх перед прикосновением к этим предметам. В них таится невидимая смерть, которой можно заразиться. Фильм снят в стиле экзистенциальной тошноты, которая даже и не снилась господину Сартру. Словно вас долго готовили к полету в космос и тренировали вестибулярный аппарат на тренажере-вертушке, а потом оказалось, что ваш полет отложен на неопределенно-бесконечный срок, а ваш вестибулярный аппарат расшатан и уничтожен. Стойте теперь у стены, боясь от нее отойти, покинуть ее, до скончания всех времен.

 

Хотя с субъектностью героев я немного перестарался. Это поначалу кажется, что они максимально индивидуальны и самостоятельны в своем отрицании смысла жизни, но со временем понимаешь, что за первым симптомом персонификации, который возникал, как результат протестной деятельности советского человека против системы, со временем наступал черед распад/размытия личности, результатом такого распада и можно назвать тусовки, в которых люди уходили от актуализации, от принятия ответственности и вызова нового времени.

 

Если же остановится на этой теме (Центр – Периферия) и пристально вглядеться, то можно констатировать, что состояние невесомости или попыток гомеостаза напрямую возникло в результате предшествующего десятки лет давления Центра на Периферию, в результате ухода, ускользания гражданина из стальных лап лживого идеологического дискурса и промывки мозгов, это есть результат процесса «вненаходимости» 8, у которого, как у любого наркотика сильнейшие побочные эффекты с адекватным принятием реальности без допинга. Если рассматривать эту тему под таким углом, то можно говорить о трагическом и необратимом негативном воздействии советского образа жизни на сознание, волю и ответственность граждан страны. Я хочу сказать, что такой итог и такое поведение было детерминировано предыдущим репрессивным историческим развитием государства. Трагический итог "игр" советского человека с властью подвел в интервью 2015 года Владимир Сорокин: "Да, я бы сказал, что я разочаровался в человеке постсоветском больше, чем в советском. Потому что в советском человеке была некая надежда — что он сможет рано или поздно преодолеть в себе вот это "советское, слишком советское", что это кончится вместе со строем." 9.

 

Сейчас же я хотел бы затронуть, как мне кажется, очень важную вещь. Герой Ермека Шинарбаева не просто детерминирован своими отношениями с государством, социумом и историческими явлениями эпохи, но с самими собой, с лично-внутренним монологом, который не подвластен предопределениям или, скажет так, не до конца подвластен. Ибо в этом внутреннем монологе герой принимает или готов принять ту часть ответственности, которую он способен вынести. Это важно!

 

Cincinst Vatanzade

 

Примечания:

1 — https://www.filmofond.kz/film-246/

 

2 — https://mubi.com/films/the-place-on-a-grey-tricorne

 

3 — Кенжибаев Д. «Место на серой треуголке». Версия четвертая: Асия Байгожина // Бродвей. 10 Мая 2016. (https://brod.kz/articles/mesto-na-seroj-treugolke-versiya-pervaya-rezhis...)

 

4 — Кенжибаев Д. «Место на серой треуголке». Версия вторая: Ардак Амиркулов// Бродвей. 8 Мая 2016. (https://brod.kz/articles/mesto-na-seroj-treugolke-versiya-pervaya-rezhis...)

 

5 — Франкл В. Человек в поисках смысла. — Запорожье: Биг-Пресс, 2012. — С.36-38

 

6 – Кенжибаев Д. «Место на серой треуголке». Версия первая: режиссер фильма // Бродвей. 7 Мая 2016. (https://brod.kz/articles/mesto-na-seroj-treugolke-versiya-pervaya-rezhis...)

 

7 — В свое время на страницах «Коммерсанта» Петр Шепотинник похвалил за «интеллектуальный багаж» Ермека Шиинаркабаева. (См.: // https://www.kommersant.ru/doc/61663)

 

8 — Юрчак А. Это было навсегда пока не кончилось. Последнее советское поколение. — М.: НЛО. — С.255-310

 

9 — "Постсоветский человек разочаровал больше, чем советский".Писатель Владимир Сорокин — об истории русской жестокости. Беседовал Андрей Архангельский // Коммерсантъ. 17 августа 2015. (https://www.kommersant.ru/doc/2786007)